В этом помещении с высоченными потолками и окном, из которого можно в прямом смысле слова шагнуть на улицу, очень вкусно пахнет – фанерой, опилками, краской, всевозможными клеями и еще какими-то неведомыми бутафорскими субстанциями. На стенах красуются бесконечные часы. Все они показывают разное время. Не хватает только горинского барона Мюнхгаузена с совочком для песочных часов. Зато есть хозяйка сказочного пространства – заведующая бутафорским цехом Любовь Ткаченко.
Любовь Валентиновна пришла в театр драмы 6 мая 1985 года. Попала сюда после окончания политехнического института. Училась на автомобильном факультете. Имела дело с железом, резиной, пластиком, бензином и прочими серьезными материями. А заниматься стала бутафорией, по сути – мистификацией обыденной реальности.
- Должна была трудиться завгаром, но вмешались семейные дела, дети пошли, выпала из активной жизни на какое-то время, а потом уже не могла найти работу по специальности, - улыбается Любовь Валентиновна. – Мои ребятишки учились в одной школе с детьми тогдашнего директора театра Решетова. А я всегда что-то мастерила для своих детей. Решетов обратил на это внимание и однажды пригласил поработать. В этом цехе произошли кадровые пертурбации, появилась вакансия - я согласилась.
Проходить какие-то подготовительные курсы по овладению новой профессией времени не было.
- Меня учила жизнь. Дают задание, а ты его должна выполнить. Глаза боятся – руки делают. Был период, когда я вообще одна в цехе осталась. Мы как раз делали «Мурлин Мурло». Вскоре я стала завцехом. С одной женщиной мы проработали в цехе четверть века. Сейчас другие работники появились – Маша Куксова и Владимир Ширшов. А я вот никак не могу уйти – нравится эта работа. Что в ней самое сложное? Угодить художнику и актерам. Но если актеры все примерят на себе и обсудят с нами все нюансы, то художники не всегда дают четкие и конкретные задания.
Бывают вообще очень лаконичные задания. Особенно в сказках. Типа, посередине сцены должен идти дождь. Или висеть облака. Как, что, откуда – это, понятное дело, ваши бутафорские проблемы. И начинаются поиски – идеи, материала, техники исполнения. Был спектакль, для которого облака переделывались несколько раз. Бутафоры – народ самокритичный и не любящий фальши. Вроде облака хоть куда – ан нет, не то… Хотя, собственно, на обмане зрения все строится. Зрителям кажется: ах, какой сытный стол в спектакле «За двумя зайцами», ах, какие колбасы и сало – слюнка течет! А на самом деле – ничего съедобного, одна видимость.
- Любовь Валентиновна, работа над каким спектаклем была самой сложной?
- Трудно сказать – каждая работа неповторима, хотя технологии часто пересекаются. Помню спектакль режиссера Василия Богомазова «Женский стул в охотничьем зале». Нам поручили сделать двухметрового медведя. Художник дал макет, вылепленный из пластилина. Сделали. В этом костюме и играл актер. Как-то в театре выступал с концертом Михаил Евдокимов – холод страшенный стоял, кто-то из монтировщиков вышел на сцену в этом костюме. Михаила Сергеевича аж передернуло от неожиданности. Жаль, сгорел Мишка во время ремонта из-за случайной искры от сварки… Для спектакля «Кадриль» по заданию художника изготовили сто подсолнухов. Представляете – сто! Когда заканчивали, я думала, у меня будет срыв на нервной почве. Для спектакля «Два старых краба с нежным панцирем» пришлось наклеить 150 квадратных метров обоев. Причем, высота была не комнатной, а пятиметровой. По-моему, у нас сейчас хорошее трио собралось – друг друга с полуслова понимаем. Всегда подробно обсуждаем предстоящую работу. У шляпницы Тани Дессерт, которая также относится к нашему цеху, отдельная комната – предметам, которые она делает (в первую очередь, это головные уборы), пыль противопоказана.
В театре про бутафоров уважительно говорят: «Рукастый народ, смекалистый. Иногда диву даешься, какой материал они используют». Высоченные античные колонны строятся из банальных картонных труб. Ангелы и амфоры облекаются в плоть из пенопласта и папье-маше. Сказочные подсолнухи, арбузы и тыквы растут из поролона. Прозрачные бутылки лепятся из сахара. Ими можно безбоязненно бить по голове – травмы не будет, а осколки разлетаются как настоящие. Ткаченко долго бродила по Интернету прежде, чем найти рецепт изготовления необычной бутылки (коллеги из других театров не захотели делиться секретами).
- В конце концов, я наткнулась на иностранный сайт с соответствующим мастер-классом. Язык был, если память не изменяет, французский, но перевода не потребовалось – картинки оказались очень понятными. Материалов, из которых делалась бутылка, в Барнауле не оказалось, а время уже поджимало. Выручил муж, купивший все необходимое в Новосибирске. Пистолеты мы раньше тоже делали, но мороки с ними много, мы их просто стали покупать. А вот веера, маски постоянно приходится делать. Чаще всего из реквизита приходится чинить зонты – актеры их частенько ломают.
- Раскройте секрет, что вы делаете в «Чуме на оба ваши дома», когда один слуга выливает воду в шляпу другого слуги, он ее надевает, а вода не выливается?
- Ничего особенного – двойное дно. И оно как чернильница – вода туда попадает, а вылиться не может.
- Смешной трюк. Какой спектакль вы хотели бы увидеть в следующем юбилейном сезоне?
- Мне жаль, что у нас совсем мало игралась «Трехгрошовая опера». Очень хороший спектакль был «Ромео и Джульетта». Его так хорошо играли. Но ушел из жизни Дима Мальцев – и спектакль сняли. Кстати, как раз для «Ромео и Джульетты» надо было сделать много головных уборов и шляп. «Гамлета» я раз пять смотрела, если не больше. «Войцек» нравился. Не забуду, как мы делали фигурки для гигантского колеса, как шинели бесчисленные на полу расстилали.
На какую-то вещицу бутафорами затрачивается много-много часов и усилий, а время ее появления в спектакле измеряется парой минут, если не меньше. Так было, к примеру, с роскошным золоченым катафалком из «Пиковой дамы». Проехал туда-сюда и нет его.
Из этого цеха тяжело уходить. Хочется все потрогать, пощупать, рассмотреть в деталях. Помахать кинжалом (как настоящий!), подержать в руках автомат Калашникова, закрыть лицо маской. Дернуть за шею ощипанного гуся из «Жанны». Раскупорить бутылки с разноцветными клеями. Театрально рухнуть в мягкие поролоновые завалы. Подивиться, как ловко снует иголкой искусная вышивальщица Маша Куксова. Посмотреть, как в руках Владимира Ширшова рождается из пенопласта забавный, носатый Ангел. Послушать, не торопясь никуда, воспоминания Любови Валентиновны, за плечами которой – трудно даже представить! – 165 спектаклей. Да просто посидеть с этой маленькой, хорошей такой компанией за их уютным круглым столиком и попить чайку. Правда, перед тем, как взять с блюдца вкусную печеньку или аппетитный фрукт, я обязательно проверю, не бутафорские ли они.
Сергей Зюзин
