Люди театра. Нина Киркова: «Мой любимый цвет? Чистый»
Люди театра. Нина Киркова: «Мой любимый цвет? Чистый»

Люди театра. Нина Киркова: «Мой любимый цвет? Чистый»

все новости

В небольшой комнате, заставленной всевозможной техникой и запчастями, взгляд быстро упирается в черно-белый плакатик с загадочной театральной мудростью: «Если вы поймаете себя на мысли: «Кажется, эту часть спектакля я вижу впервые», то, скорее всего, вы пропустили кью». Какое такое «кью»? С чем его едят?

Справа от плаката торчит пучок разнокалиберных отверток, воткнутых в стену, как дротики в дартсе. Слева – окно в зрительный зал. Сцена видна как на ладони. На небольшом столе у окна умещаются пульт управления и два компьютера, на экранах которых светятся всевозможные циферки, кружочки, прямоугольнички и прочая алгебра с геометрией. За пультом два Романа – Тюряков и Савельев. Оба крупные, основательные, внушительные. Чем-то напоминают Джеффа Бриджеса, сыгравшего главную роль в культовом фильме братьев Коэн «Большой Лебовски». Большой Лебовски-1 и Большой Лебовски-2 слушают по радиотелефону спокойные распоряжения художника по свету Нины Кузьминичны Кирковой и вполголоса обсуждают некоторые форс-мажорные обстоятельства нынешнего майского дня: «А что ты хочешь – пятница, тринадцатое». Злокозненная чертовщина вывела из строя один электронный блок – пришлось вносить срочные корректировки в программу привычных действий за пультом.

На неярко освещенную сцену понемногу выходят актеры – у них свои приготовления и проверки. До начала «Пиковой дамы» остается меньше часа.

- Убери всё и дай номер 45… Сними 45-й и дай 44-й, - Нина Киркова продолжает методичную проверку многочисленного и разнокалиберного светотехнического арсенала.

Сергей Дяденко, заведующий осветительным цехом, с улыбкой комментирует команды Кирковой: «Мы говорим: «Хватит уже самой всё проверять, по верхотуре лазить – бесполезно. Очень щепетильная и ответственная. Все до последнего нюанса проверит. Каждому осветительному приборчику надо поклониться, иначе он может отомстить. На таких, как Нина Кузьминична, и держатся наши театры. Когда приходит на работу, весь вектор ее мышления направлен только на сцену».

С Ниной Кирковой мы общались за несколько дней до «Пиковой дамы».

«Принеси портал»

- Как я пришла в эту профессию? Вышла замуж за актера. Было это в 1971 году. Я училась в Иркутске в институте народного хозяйства на финансиста-экономиста. Анатолий окончил театральное училище в Иркутске и его распределили в Барнаул. Целый год мы не виделись, только переписывались. Затем он вернулся за мной, я все бросила и поехала в Барнаул. В театре драмы вакантным было только одно место – осветитель. На это место меня и взяли. Коллеги по цеху надо мной, неопытной, долго подшучивали. Завцехом был очень юморной товарищ, говорил: «Ну-ка, сбегай, принеси портал!». Я бегу, спрашиваю коллег: «Что такое портал?». – «Да вот он». Смотрю на эту махину и понимаю, что никак ее не унесу. С тех пор в «драме» и работаю. На пару лет уходила в филармонию – тоже осветителем, но потом вернулась. Специального образования «Художник по свету» у меня нет. Долгое время работала рядовым осветителем: включить, отключить, залезть на портал, на ложу, направить, навести порядок в цеху и так далее. Все это делала легко и просто.

В то время цех возглавлял Лев Сагайдак, он же был и художником по свету. Однажды Лёва сказал: «Всё, Нина, хватит, иди за пульт - веди спектакль». У меня глаза на лоб полезли. Тогда работали на аналоговом пульте «Старт». Руки находились в постоянном движении. Идет еще вторая картинка, а ты уже думаешь о пятой. Мозг разрывался, когда было много световых переходов. Частенько за пультом стояли вдвоем, работали в четыре руки, помогал мне Рома Тюряков. Зато, когда привыкаешь, начинаешь очень хорошо чувствовать свет. Чем хорош аналоговый пульт? Идет спектакль, тебе что-то не нравится в световой картинке – можешь легко и быстро это исправить. А сейчас, с новыми цифровыми пультами вообще красота: записал всё, что надо, и нажимай себе на кнопку «Go».

Замысел света

- Затем пришло время, когда надо было самой «придумывать свет». Приезжал режиссер – один, без команды, как это принято теперь, и говорил: мне надо вот это здесь, вот этот тут, а вот это так. Так, потихонечку я училась дальше. Потом стали приглашать художников по свету. Все они замечательные ребята, настоящие профессионалы, без всякой спеси. С Женей Ганцбургом мы вообще сдружились – он добрый, хороший человечек. На одном из спектаклей у меня на сцене слева направо шел поток голубого света, справа налево – поток теплого света. Потоки эти красиво смешивались. Женя увидел, спрашивает: «А можно я попользуюсь твоей направкой света?». – «Да пожалуйста!». Я же от этого ничего не потеряю. Нравится, как Денис Солнцев работает. Когда он приезжает в Барнаул, мы ему всегда рады. Нас периодически отправляли на курсы повышения квалификации в Новосибирск. Днем занятия, а вечером мы бежали по театрам, смотреть, кому что по душе. В «Красном факеле» увидела работу Дениса в «Евгении Онегине». Мне очень понравился свет! Денис нашел смелые, необычные решения, и в «Онегине» свет стал одним из персонажей спектакля.

У меня нет ревности, когда приглашают коллег. Местным художникам по свету зачастую не хватает смелости, уверенности в себе, наглости, что ли. Приезжий говорит: «Вот и вот так». И мы киваем головой: да, это хорошо. Свет ставится за три-четыре дня, без всяких рефлексий и сомнений. Никаких переделок и ночных посиделок. А когда свой за пару месяцев делает то же самое, у окружающих возникает невольный скепсис: неужели нельзя было придумать что-нибудь получше?

Работа над светом начинается с техсовета, где собираются все заведующие цехами. Это что-то типа планёрки. Режиссер и художник-оформитель представляют эскизы декораций и костюмов. Заодно высказывают общие пожелания по свету. Допустим: «На сцене должно висеть пять люстр». Когда репетиции начинаются непосредственно на сцене, художник по свету должен садиться в зал и всё просчитывать. Но я приступаю к своей работе раньше – во время читки пьесы. Я с ней знакомлюсь дома и стараюсь войти в курс всех событий на сцене до первого полноценного прогона. Замысел света рождается еще во время обычных репетиций.

С режиссерами я быстро сговариваюсь, редко когда дискутируем. Но если мне что-то принципиально не нравится, а он настаивает, могу спорить до белого каления. А если он прав, тут же соглашаюсь, естественно. Было время, когда на постановку света давалось очень мало времени. Для световой репетиции выкраивался один день. Но в этот же самый день на сцене непременно что-нибудь докрашивают, довешивают, доделывают, прибирают. Полный «дурик» идет, всеобщее копошение! «Это время твоё и только твоё» – такого нет. Может, связано с тем, что репетиционный процесс как таковой сильно сократился. Прежде некоторые спектакли по полгода собирались. Что нам оставалось? Работать, не мешая друг другу. Для всех включали дежурный свет и отлаживали свои нюансы при нем. Правда, в последнее время стало поспокойнее.

Умные головы

- Свет на спектаклях у нас не вырубался. А вот пожар однажды случился - на спектакле «Сон в летнюю ночь». Режиссер Василий Богомазов поставил его в 1989 году. На верху башни располагалась пушечка, чуть пониже - актеры. Кабиночка, где располагались актеры, была маленькой. Внутри нужно было создать свет – мы вешали две маленьких СВТГ. Все бы ничего, но расстояние между светильниками рассеянного света и шторками в кабиночке было мизерным. Однажды во время спектакля шторка упала на лампу, и всё заполыхало… Актриса Галя Лебединец говорила текст и одновременно пыталась тушить огонь! Зрители потом ахали: «Было так красиво – мы думали, что это режиссерское решение». Воздушная тяга жуткая – колосники рядом. Огонь пополз вниз – ткани много было на декорациях. Спектакль прекратили, занавес закрыли, начали тушить пожар. Актеры сами управились – когда приехали пожарные, все уже закончилось. Я за эту историю заплатила штраф. Не учла, что расстояние от ткани до осветительного прибора должно составлять не меньше полуметра.

На моей памяти самым сложным спектаклем по свету было, наверное, «Собачье сердце». Мы его делали вместе с замечательным художником Олегом Головко. Олег сделал декорации и уехал. Перед отъездом высказал лишь самые общие пожелания: «Мне нужен лабораторный, больничный свет и еще теплый». Обычно художник много подсказывает по свету в той или иной сцене. А тут… Головко вернулся в день премьеры. Утром. Пришел на прогон и ужаснулся: «Вы что наделали? Мне нужна лаборатория!». До вечера, не разгибаясь, создавали эту «лабораторию». Выкрутились, успели. Стресс был сильный. С того момента «Собачье сердце» идет с нужным Олегу светом.

У нас в цехе очень хорошие ребята работают, умницы и трудяги. Они все самоучки. Пультовики Рома Савельев, Антон Панин и Рома Тюряков отлично знают компьютерные премудрости и возможности нашего пульта. Хороший пультовик – вообще штучная профессия. Рома Тюряков очень хорошо пишет ход спектакля, картинку за картинкой. Делает это очень ловко, грамотно и быстро. Не забуду, как мы с ним работали в «Отелло». Во время спектакля опускался пожарный занавес, и мы из своего окна не видели, что происходит на сцене. Приходилось мне с рацией дежурить на сцене и оттуда давать Роме команды по свету… Сергей Дяденко, кстати, тоже с пультом на «ты». А еще он, как в народе говорят, рукастый, все может отремонтировать. Тюряков и Дяденко ездили на учебу в Питер, получили сертификаты художников по свету.

Не так давно импортное оборудование поступило - «споты» (от слова «spot»). Мы их называем «головами». Это «умные головы», они дают богатые возможности. Ребята быстро импортное оборудование освоили. Спектакли, конечно, только выиграли от появления «спотов». Пример – «Укрощение строптивой». Правда, «головы» тоже имеют обыкновение выходить из строя.

Театральная семья

У Нины Кирковой очень театральная семья. Муж Анатолий, сын Антон, сноха Лена Кегелева служат в театре драмы. А дочь Лена живет в Москве, играет в Московском губернском драматическом театре, художественным руководителем которого является Сергей Безруков. - Когда Антон перешел к нам из ТЮЗа (Володя Золотарь его пригласил и правильно сделал), я подумала, что буду смущать сына. Дети же обычно смущаются в присутствии родителей, неловко им какие-то вещи делать. Есть ведь такое, да? Думаю иногда: как же цирковые династии живут? Поэтому на работе стараюсь лишний раз не попадать в поле зрения Антона и Лены. Хотя Анатолий этим вопросом не заморачивается, может поспорить с Антоном по поводу какой-нибудь роли. Когда мы все вместе встречаемся, театральная тема отходит на второй план. Но если уж что-то накипит или премьера пройдет, обязательно обсудим.

Я тот зритель, который готов смотреть все постановки подряд. Каждый раз получаешь какую-то новую информацию. На сегодняшний день у Толи есть удачная работа в «Укрощении строптивой». У Леночки - роль в «Жанне», это большой и тяжелый актерский труд. Мне она нравится и в спектакле «За двумя зайцами». Лена даже виолончель освоила – представляете, сколько потребовалось терпения? Пригласила педагога, села и выучила. Антон нравится в «Сеньоре из высшего общества» и в «Чуме на оба ваши дома». Очень хорошая у сына была роль в постановке «На всякого мудреца довольно простоты». Жаль, сняли спектакль по техническим причинам. В нем почти все декорации завязаны на шторах – они стали приходить в негодность, рваться и вообще работали не так, как надо. Шторы могло заклинить в самый неподходящий момент. Бесконечная борьба с этими декорациями доконала всех.

О какой постановке мечтаю в будущем сезоне, юбилейном для нашего театра? (С глубоким вздохом.) Взялся бы кто-нибудь за пьесу швейцарского драматурга Макса Фриша «Санта-Крус». Это вещь на все времена. Вечная тема: либо ты пилигрим, романтик, либо крепко стоишь на земле, прагматик. Как жить, какой сделать выбор? Наполнять карманы с утра до ночи или наполнять свою душу? Любоваться звездами или смотреть себе под ноги? В пьесе героиня находится между двух огней, между совершенно разными мужчинами. Когда я училась на режиссерском отделении нашего института культуры, то ставила небольшой отрывок из «Санта-Круса». Помню, придумала в подробностях декорации для большой сцены. На сцене находился бы фрагмент корабля с парусами. Можно задействовать все двери в зрительный зал. Чтобы воздушные потоки из них надували паруса и чтобы все зрители почувствовали себя на палубе корабля. А потом – хоп, декорация разворачивается, и вы уже в тяжеловесных декорациях замка! Красивая пьеса, которую никогда не ставили в Барнауле.

Вместо послесловия

3 июля «Пиковой даме» театра драмы исполнится 10 лет. Когда пойдете на спектакль по повести Пушкина в следующий раз, обратите внимание, какую незаурядную работу в этом «странном анекдоте» проделала художник по свету Нина Киркова.

Считается, что самый ходовой цвет в световом оформлении спектаклей – синий со всеми его разнообразными оттенками. После спектакля спросил у Нины Кузьминичны про ее цветовые пристрастия.

- Я все цвета люблю. Но больше всего – чистый.

Кстати! Кью – это не одна из цивилизаций «Звездного пути», не район Лондона, не населенный пункт в Австралии и не пригород Йоханнесбурга. Не семнадцатая буква в латинском алфавите. И не персонаж из бесконечной «Бондианы». В галактике по имени «Театр» кью – это световая картинка. В спектакле их может быть 100, 200 и даже больше. Из этого великого множества кью (или, как еще говорят осветители, «кьюшек») и создается световая партитура спектакля. Будем знать.

Сергей Зюзин

другие новости