Танец маленького человека. Режиссёр пластического спектакля «Шинель» рассказал о работе над постановкой

До премьеры всего несколько дней! Публика в ожидании. Режиссёр спектакля, известный хореограф, педагог образовательной программы столичного Театра Наций, преподаватель ГИТИСа Александр Шуйский на встрече со зрителями рассказал, как артисты драматического театра могут стать танцовщиками и что поможет лучше понять современный танец.

 «В спектакле мы использовали стиль «контепорари денс». Считается, что он появился в Европе в 70- х годах, - говорит Александр Шуйский. - Его ещё называют «всепоглощающим», потому что он сочетает в себе много самых разных техник и школ. Можно сказать, что в нём совмещается всё самое современное.

Родоначальницей этого стиля считают известную танцовщицу Айседору Дункан, которая, будучи балериной, в какой-то период своей жизни стала отрицать балет и провозгласила, что намного важнее естественное движение тела. «Всякое движение будет только тогда прекрасно, когда оно правдиво выражает чувства и мысли» — это её слова. То есть, она до этого всю жизнь пыталась победить природу и создать в своём теле какой-то конструкт, потому что балет – это своего рода нечеловеческие усилия. Люди так не двигаются в жизни. И вот вдруг она обращается к природе, к естественности и делает движения более экологичными, более «животными». Танцовщик при этом не загоняет себя в рамки, которые делают из него марионетку или куклу. Айседору Дункан тогда многие поддержали. 

В этом стиле танцем является всё.  Вплоть до взгляда, дыхания, до того, что мы думаем, когда мы танцуем. То, как мы мыслим и создаём концепцию движения, уже является танцем. То, чем мы являемся для зрителя — это уже танец. Говорение о танце является танцем. 

Работая с современным танцем, мы говорим о том, что он работает с состоянием. Это когда я «заношу» в себя какую-то информацию и затем думаю о том, что со мной в связи с этим происходит. Это меняет настроение актёра, и вместе с этим меняется танец - и тут есть надежда, что это настроение и переживание зацепит зрителей». 
 
Репетиции пластического спектакля начались за месяц до премьеры. Режиссёр сразу сообщил, что будет оживлять неодушевленное – это ключевая вещь в спектакле, сама Шинель. Александр Шуйский выбрал артистов и сразу был уверен, что драматические актёры смогут станцевать русскую классику.
 
«Я считаю, что любой человек, который способен присесть, привстать и поднять руку, может танцевать, - говорит режиссёр, - а дальше мы усложняем форму уже в процессе танца. И затем это работает так: «Как я мыслю – так и двигаюсь». Разница между танцовщиками и актёрами в способе воспроизведений переживаний. В нашем спектакле есть текст - и он тоже является танцем.

Мы с ребятами на репетициях делали практики на внимание, на то, как они дышат, как перемещаются, куда падают их взгляды, как они существуют в архитектуре, которая выстроена художником-постановщиком. Можно сказать, танец был дан в помощь актёрам, чтобы создать атмосферу, состояние спектакля через пластику. У нас есть рисунок танца, а движения актёров в целом создают общее поле и общий воздух, и это влияет на каждого из персонажей.

Гоголь пишет образно, и в этой образности я могу создать свои рисунки танца. Его текст сам по себе вызывает образ движения. В первую очередь это то, как Акакий Акакиевич не замечает мира и живёт в своём. Он ничего не говорит, но постоянно действует внутри себя. И это тоже музыка, своего рода танец. Наша задача – привнося себя в произведение, не разрушать того, что создал Гоголь».

Режиссёр обращает внимание, что в спектакле гармонично соединяется и русская литература и современный танец. Это не просто набор двигающихся людей, это, прежде всего, театр. Это пластический спектакль, созданный в драматическом театре по канонам русского психологического театра. 

«Мы в самом начале задаём правила существования, - рассказывает Александр Шуйский, - и зрителям сразу будет понятно, как с нами идти до конца истории. Выбор формы (пластический театр) – это просто его иная форма, это способ мыслить телом, возможность показать и воспринять историю иначе, расширить кругозор». 
 
Возрастной ценз спектакля 12 +. Режиссёр считает, что постановка будет понятна и взрослым, и подросткам. И советует обязательно разговаривать с детьми и до спектакля и, особенно, после.

«Я веду лабораторию современного танца у студентов, - говорит хореограф, - и даю задание: после наших занятий вести дневник, записывать свои мысли, ощущения, то, как на них повлиял наш урок. Это полезная рефлексия. Поэтому важно разговаривать с детьми после спектакля.
 
Театр в любом проявлении важен и нужен. Любой танец встречается со зрителем  ментально, в мыслях. И тогда он понятен. Пластический театр должен цеплять зрителя и вести его за собой. Я вот таким образом разговариваю с публикой, и мне важно, чтобы встретилось мое стремление рассказать историю и их желание понять. Мы на сцене ради этого».